Сегодня опять пела во сне. После таких снов я всегда просыпаюсь с музыкой, которая продолжается во мне и с печалью, которой я никак не могу дать имя.
И вот сегодня я проснулась и, продолжая петь и плакать, подумала, что все, баста, я хочу звучать и я буду звучать. И через час я внезапно была на первом в своей жизни классе по обертонному пению.
Это было полтора часа непрекращающегося счастья. Помните, не так давно в сети ходил ролик про орла, которого выпускают на волю? Так и я - много лет топталась на скале рядом со своей клеткой, а сегодня взлетела.
Я звучала и звучала и отпускала себя на свободу и видела, насколько я стала больше, сильнее и живее за эти годы. Я отпускала себя снова и снова в звук, пока не пропадала вообще граница и всякое разделение между «я» и «мой голос», между «тем, кто звучит» и «тем кто слышит», между «я» и «они», «я» и «звук»…
Это было… Это не было похоже ни на что знакомое мне. Как будто бы я получила новое измерение себя.
Много раз были рядом слёзы. Много раз что-то похожее на полное растворение, на оргазм или на сдачу чему-то, для чего у меня нет слов. И печаль, которой я не могу дать имя, там тоже есть. Но сегодня я пока ещё не смогла ее назвать. Что-то про невозможность петь себя каждый божий день и каждую минуту, а только в специально отведённых местах, в таких как это…
Как будто бы я нашла практику, которая упорядочивает и предлагает мне простой и ясный проход в то место, которое я уже знаю по своим процессуальным, трансперсональным, соматическим путешествиям.
Там, где все мы - чистая вибрация.
Практика бытия себя.
И господи Боже мой, как же мы все красивы там, где мы все начинаемся.
На самом деле, я ничего не понимаю в случившемся, просто хочу ещё. И ещё. И ещё.
Удивительная неделя у меня, конечно. И вообще, удивительное и сильное время.